Ребята, а хотите знать, как живу я — журналист? Который типа «отработал смену и пошел»? Моя смена длится 24/7. Подъем в 6, в лучшем случае 6.30. Бегом — умыться, накормить котов, быстро собраться, поднять дочку, одеть ее, в 7.50 дочь уже в садике. Я бегу — на заседание правительства, экономический форум, совещание с президентом — вариантов масса. По дороге забегаю в кофейню, кофе с собой — это мой завтрак. Иногда — и обед, и ужин. Весь день — мероприятия, встречи, звонки, в 18.00 бегом в детский сад за дочкой, домой — и снова «солнышко, поиграй пожалуйся сама, маме надо срочно поработать». В 21.30 уложить дочку спать — и снова работать. В лучшем случае в 2 ночи ложусь сама — а утром всё по новой.

Зачем мне все эти совещания и заседания? Прусь я от них, блин((( Вряд ли кто-то «в широких массах» об этом задумывается, зачем и для чего мы туда ходим и пишем. А все просто — это важно. Не только для чиновников или для журналистов, которым конечно же заняться нечем. Это важно для всего общества. Важно знать и понимать, из чего складывается бюджет, сколько денег на какие направления будет направлено. Что опять хотят изменить в социалке. В каком направлении обещают развивать какую то отрасль. Важно задать вопросы — министру внутренних дел по очередному полицейскому беспределу; министру здравоохранения — по грядущему ОСМС, например; министру труда — или по выступлениям рабочих в Жанаозене, чтобы не забыли про них, или по очередной многодетной семье в какой-нибудь глубинке, где опять на местном уровне не начислили АСП, или пособия перестали выплачивать; или, или… да много вопросов к каждому чиновнику. Важно знать, что происходит в парламенте, как обсуждают законопроекты и какие вопросы задают депутаты — чтобы все видели, за кого голосовали и оправдывает ли избранник этот выбор.

Одним совещанием работа не ограничивается. Из правительства мы бежим в парламент, или в администрацию президента, или на форум. Или на стихийный (а других у нас нет) митинг — и это тоже важно. Потому что от нечего делать люди не идут штурмовать административные здания. На такой шаг решаются, когда выхода другого не видят. И нравится мне это или нет, поддерживаю ли я митингующих или категорически против — неважно. Люди имеют право высказать свое мнение и имеют право быть услышанными. Поэтому — идем, пишем, публикуем (последнее — не все, да, но это уже не ко мне вопрос). Кстати, идем, заранее зная, что вернемся в 90% случаев либо с разбитой техникой, либо с отбитыми ребрами, отнявшейся рукой или банально с фингалом на лице. Потому что не полиция, так митингующие «приложатся». Сколько мне перебили диктофонов, фотоаппаратов, телефонов на этих митингах — не счесть. Купленных, к слову, за мои личные деньги.

В этом всём проходит день. А еще есть так называемые «свои» темы. Интервью, например. Или давно отправленные по госорганам и замыленные этими госорганами запросы. По каким темам? Да тоже по всякой «фигне» — по качеству учебников, или по АСП, или по больным детям, которым квоту не дали или лекарства не довезли. У меня вот тема экономики — и я уже неделю физически не успеваю закончить текст о том, как и на каких условиях наше правительство принимает решение о предоставлении государственных гарантий по займам частных компаний. Зачем это? А приспичило((( Потому что госгарантии предоставляются за счет бюджета, то есть — денег налогоплательщиков. Ваших, моих — всех, кто платит налоги. И потом бюджет же и рассчитывается по ним. Но в течение «рабочего дня» я не успеваю сесть за этот материал. Когда буду его делать? По ночам. В выходные. Если ничего опять не произойдет — внезапно.

Помимо мероприятий и «своих» тем, есть еще звонки и жалобы в редакции. Да-да, хоть нас и ругают все кому не лень, жалоб в редакции поступает по прежнему огромное количество. Пишем не обо всем, увы. Потому что это, в первую очередь, нереально — жалоб слишком много. Но практически по всем журналисты стараются помочь. Да, мы, такие вот бессердечные твари, и вообще бездельники, задалбливаем чиновников звонками, чтобы вмешались и пересчитали пособие, выделили квоту ребенку, нормально поставили в очередь на этот долбанный медпортал, и много еще чего сделали. Как ни странно, в большинстве случаев нам удается это сделать. К слову, пресс-секретари минздрава, минтруда, минобразования (это самые «горячие жалобные» ведомства) это, думаю, легко подтвердят. Почему не пишем об этом? Да потому что. Нельзя превращать СМИ в жалобную книгу. Помогли — и хорошо, пашем-пишем дальше.

Еще мы не плачем на различных ЧП. Случился очередной обвал в шахте — да, ужасно. Но я буду думать об этом потом. А сейчас моя профессиональная обязанность — «достать» ответственных чиновников и требовать с них действий и ответов: как будут помогать, средства на реабилитацию и поддержку, привлечение к ответственности владельцев шахты. Да, я вряд ли смогу повлиять на изменение контракта правительства с индийским миллионером. Но я могу задавать эти вопросы. Хотя бы — не молчать. Плакать и жалеть я буду потом. Когда останусь одна.

А еще у многих из нас есть дети. Которые уже привыкли к тому, что родители всегда заняты. Даже моя почти четырехлетка каждый вечер с тоской спрашивает: «Мама, тебе опять надо работать или ты со мной поиграешь?». Или — «мама, а сегодня дядя президент опять кого-то выгонит?» (в смысле — отправит в отставку, это у нас происходит традиционно по вечерам). В дни выборов она попросила: «Мамочка, ты пожалуйста, завтра не убегай. Я тебе хочу что-то рассказать, но сейчас я очень хочу спать». Я глотала слезы, но утром убежала. Потому что выборы. У коллеги уже взрослая дочь не так давно призналась, что в детстве она разговаривала с телевизором — пока мама вела новости для страны, дочка садилась перед теликом и рассказывала маме свои новости. И эта мама до сих пор плачет, когда об этом вспоминает. Она не знала. А мудрая не по годам дочь ни разу в детстве об этом не сказала.

А иногда мы болеем. Как все люди в общем то. В большинстве случаев — на работе. Почти все девочки журналистки уезжают прямо со съемок в роддом — потому что схватки прямо там начались. Лично я «добегалась» до открытой язвы желудка. Трижды с приступами в буквальном смысле падала — добегалась до кровавой рвоты. Недавно одна коллега бегала со сломанной рукой, другая — с ногой. Третий ходил с переломом копчика. На кой хрен? А новости не должны останавливаться. Просто — не имеют права.

Да, кстати. Чтоб вы знали. Мы публикуем красивые фоточки со счастливыми лицами с разных мероприятий, или зарубежных командировок. Обязательно. Потому что картинка должна быть красивой. Это правило, вколоченное во всех намертво, кажется, уже до костного мозга. Только вот делаются эти красивые фоточки на бегу, в считанные секунды. Мешки и синяки под глазами от хронического недосыпа прекрасно замазываются тональными средствами, плюс фильтры — отличное средство.

Про ответственность еще не сказала. Мы, конечно же, совершенно безответственные. Настолько, что не убираем явные ошибки даже в цитируемых официальных сообщениях — потому что потом госорган, допустивший эту ошибку, нам еще и претензию выкатит. В лучшем случае, устно мозг вынесет. Еще есть суды. По которым нас таскают все кому не лень. Поводов для судов со СМИ масса: сказал что то чиновник, а кому то не понравилось это высказывание — в суд на редакцию. Предъявили претензии люди к директору сельхозпредприятия, он от комментариев СМИ отказался — а потом в суд подал на то самое СМИ. Опубликовали депутатский запрос с наездом на кого-то — тот самый кто-то в суд подает на СМИ, а не на депутата. Уволили какого то чиновника за коррупцию, а СМИ об этом написало — и он тоже в суд идет. Кстати сказать, в любое время, потому что срока давности по искам к СМИ — нет. Есть срок давности за изнасилование, за убийство. А по СМИ — нет. И претензии всегда стандартные — «нанесение ущерба чести, достоинству, деловой репутации». Суммы иска — многомиллионные. Такие, что вся редакция останется без средств к существованию. Вообще. На моей памяти максимальная сумма иска была 15 и 75 нулей. Я не знаю как это число называется. Подозреваю, что столько денег не то что в редакции — во всей стране не наберется. Иск был принят к рассмотрению, если что. И даже выигран — правда, сумма была уменьшена до нескольких миллионов, кажется. Если до кого-то еще не дошло — именно поэтому в стране исчезли журналистские расследования вообще. Нельзя заниматься расследованиями, когда журналист априори — виновен.

Об этом всем можно еще много написать и рассказать. Только вот — не пишем. Потому что сами выбрали эту профессию — журналиста. Знали, на что идем. Что не будет выходных, четкого графика «с 9 до 18», а будет только «от забора и до упора». Не будет личной жизни, времени на себя и детей, и что даже в кресле парикмахера ты будешь либо писать очередной материал, либо тупо — засыпать из-за хронического многолетнего недосыпа. Мы знали, на что идем. И чем придется пожертвовать. Может, не до конца понимали масштаб, но тем не менее — знали. Кому надоедает эта вечная гонка — уходят. Те, кто остался — стараются делать свою работу. Насколько это возможно вообще в наших условиях. И не ноют — ах, нас никто не любит, не ценит, не понимает.

Это собственно к чему — весь этот длиннопост? Жалеть меня не надо, я люблю свою работу. И стараюсь делать ее хорошо. Хвалить тоже не надо — это моя работа, которую я обязана делать хорошо. Любую работу надо выполнять. Хорошо мыть полы, хорошо обслуживать покупателей в магазине, хорошо лечить, хорошо учить. Все мы знали, на что идем. На адский график, плохие условия, маленькую зарплату, плохое отношение. В любой профессии есть куча минусов. И мы все о них знали — как минимум к окончанию учебы даже самые наирозовейшие очки падают. Так что не надо рассуждений, кто кем не стал, потому что зассал. Просто делайте свою работу хорошо — чтобы те самые сообщения от нас, плохих бесчувственных журналистов, об очередном избиении детей в школе или детском саду, взяточнике чиновнике, отказе в медпомощи — стали нонсенсом, резонансом. А не привычными и традиционными — как сейчас».